17 августа (5 августа по старому стилю) 1812 года.
Поздно вечером 16 (4) августа корпус генерала Дохтурова находился у селения Дивас, близ Ракитни. Командующий корпусом получил приказ – идти к Смоленску и до рассвета сменить корпус Раевского. Все тяжести и имущество солдат корпуса было оставлено на правом берегу Днепра.
Во время отступления русских армий к Рудне генерал Дохтуров заболел горячкой, и хотя болезнь уже почти отступила, был очень слабым. Находясь в таком положении он был избран командующим обороной Смоленска. Барклай де Толли послал спросить у него, позволит ли ему здоровье взять на себя руководство обороной, на что Дохтуров радостно согласился. “Братцы, – сказал он приближенным, – если умереть мне, так лучше умереть на поле чести, нежели бесславно на кровати!”
Посты, занимаемые 7-м корпусом, были переданы корпусу Дохтурова генералом Паскевичем и офицерами Генерального штаба (свиты Его Величества) по квартирмейстерской части обер-квартирмейстеру 6-го корпуса Липранди.
Еще до рассвета 17 августа части 7-го корпуса выступили из Смоленска на восток по мере смены их войсками Дохтурова, которые были размещены следующим образом:
24-я дивизия Лихачева заняла Красненское предместье и Королевский бастион на правом крыле; 7-я дивизия Капцевича приняла оборону Мстиславльского и Рославльского предместий в центре; 27-я дивизия Неверовского и 6-й егерский полк стали в Никольском предместье и Раченке на левом крыле.
Впереди левого крыла, близ Днепра, расположились Иркутский, Сибирский и Оренбургский драгунские полки, с небольшим числом казаков, под командованием генерал-майора Скалона; 3-я дивизия Коновницина поставлена в резерв близ Молоховских ворот.
Часть артиллерии, находившейся при войсках, была размещена: в Королевском бастионе, на террасе Молоховский ворот, в башнях ограды и в Мстиславльском предместье. Для эффективного сообщения с правым берегом Днепра, помимо постоянного моста, были наведены еще два понтонных. Барклай де Толли приказал поставить сильные артиллерийские батареи на правом берегу Днепра выше и ниже Смоленска для прикрытия флангов на случай наступления неприятельских войск с запада или востока от города.
Войска Наполеона, уже вечером, после боя 16 августа с корпусом Раевского, были размещены следующим образом:
На левом фланге, напротив Красненского предместья – три дивизии корпуса Нея; в центре, напротив Мстиславльского и Никольского предместий – пять дивизий Даву; на правом фланге, напротив Раченки – две дивизии Понятовского, и еще правее, близ Днепра, три кавалерийские корпуса Мюрата. В резерве центра осталась гвардия.
Общее число этих войск противника составляло около 140 тысяч человек (без 40 тысяч человек корпуса Жюно). Им противостояли русские войска численностью в 20 (с подкреплением в ходе боя 30) тысяч человек.
На рассвете 17 августа, около четырех часов утра, начались перестрелки в предместьях. По мере сгущения французской передовой цепи, усиливалась и наша. Огонь постепенно стал интенсивнее. В восемь утра Дохтуров осуществил вылазку из города в предместья и вытеснил оттуда неприятеля, почти без сопротивления в поле. Войска Наполеона ограничились перестрелкой, надеясь выманить всю русскую армию на левую сторону Днепра.
В десять часов Барклай де Толли приехал на террассу Молоховских ворот, откуда открывалась хорошая панорама окрестностей, где находился и Дохтуров, и пробыл там около часа. Полки 24-й дивизии Лихачева, стоявшие вправо от этого пункта, сформированные из сибиряков, впервые дравшиеся с французами, постоянно кидались вперед, не слыша многократных приказаний – не выходить за линию предместий. Лишь только приближались неприятельские стрелки, наши выбегали навстречу, раздавалось “Ура!” и все усилия начальников умерить рвение солдат были напрасны.
До трех часов пополудни бой, за редким исключением, ограничивался ружейной перестрелкой и артиллерийской канонадой. С нашей стороны артиллеристы иногда обстреливали скопления неприятеля. Французы вообще не стреляли по городу, поэтому в нем царило спокойствие. Наполеон еще надеялся, что русские войска, владея Смоленском и переправой через Днепр, выйдут на ровную возвышенность на нашем левом фланге (слишком она была для этого удобна) и дадут генеральное сражение для защиты города.
Около полудня Наполеон получил донесение со своего правого фланга о движении частей Багратиона по московской дороге. Убедившись, что значительная часть русских войск действительно отступает, не собираясь давать генеральное сражение, Наполеон решил переправиться через Днепр выше Смоленска и обойти нас с левого фланга. Но для этого необходимо было перейти реку со всей армией вброд, поскольку наведение мостов попало бы под сокрушительный огонь нашей артиллерии и стрелков.
Кроме того, наведение мостов заняло бы столько времени, что русская армия в любом случае успела бы уклониться от сражения и отступить по московской дороге. Наполеон отправил несколько разъездов, чтобы те нашли броды через Днепр, но бродов не оказалось. Для французов оставалось теперь только овладеть Смоленском.
В это время Дохтуров, пообедав на террасе, лег тут же отдохнуть под навесом из двери, найденной артиллеристами, стоявшими на этом посту с 4-мя орудиями. Весь штаб корпуса проводил в веселой беседе, а поступивший недавно из прусской службы капитан барон Люце время от времени посматривал в подзорную трубу. Внезапно он заметил движение в кустарниках за форштадтом, а возвратившийся в этот момент к Молоховским воротам из передовой цепи правого крыла полковник Монахтин сообщил, – “кажется французы зашевелились”.
Только он успел это произнести, как напротив нашего правого фланга над позициями французов взлетела ракета и появились густые колонны французских войск. Через несколько минут взлетела другая ракета и третья и французские батареи одновременно начали обстрел города. Около двухсот ядер и гранат в первые мгновения упали на наши позиции в Смоленске. Несколько из них попали в террасу, где находился штаб корпуса.
Бой за Смоленск начался атакой кавалерии дивизии Брюйера против наших драгун. Атаки французов продолжались в течение продолжительного времени. Иркутский полк под командованием генерал-майора Скалона прикрывал направление на Молоховские ворота, под непрерывными атаками французов сибирские полки несли тяжелые потери. На батарейной роте полковника Апушкина, поддерживавшей сибирских драгун, четыре раза сменилась прислуга.
Теснимые превосходящими силами противника, наши войска в предместьях получили приказ к отступлению. Иркутские драгуны во главе с самим генералом Скалоном, понесшие тяжелые потери, оказались в арьергарде центра наших позиций и прикрывали их отход. В этот момент кавалерия Брюйера снова бросилась в атаку. Скалон, пытаясь выиграть время для отхода артиллерии и пехоты, быстро атаковал фланг французов, связал их взаимной рубкой и тем самым позволил нашим войскам отступить в город.
В конце концов сильно ослабевший Иркутский полк не выдержал схватки и был атакован французами. Остатки наших драгун в беспорядке отступили в город через Молоховские ворота. Здесь рядом с генералом Скалоном взорвалось сразу несколько гранат и его потеряли из виду. Впоследствии выяснилось, что он погиб и его тело обнаружили французы уже на следующий день, а на его похоронах присутствовал сам Наполеон.
Вслед за этим пехота корпуса Понятовского начала наступление, правым флангом к Днепру, на Никольское и Раченское предместья. Здесь, на берегу реки, была поставлена батарея в 60 орудий для обстрела наших мостов через Днепр и батареи подполковника Нилуса, поддерживающей наши войска с правого берега. От массированного обстрела гранатами Никольское и Раченка загорелись сразу в нескольких местах. Войска Понятовского ворвались в пылающие предместья и достигли городских стен. В рукопашной схватке в предместьях был заколот польский генерал Грабовский.
Достигнув крепостных стен, поляки попытались их штурмовать, однако, не имея хороших штурмовых лестниц, были отбиты с большим уроном. При попытке штурма был тяжело ранен польский дивизионный генерал Зайончек.
В это же время корпус Нея подошел к Красненскому предместью и выстроил дивизию Маршана напротив Королевского бастиона, не решаясь его штурмовать и считая это укрепление сильнее, чем оно было на самом деле.
Около четырех часов дня Наполеон начал подготовку главной атаки войсками корпуса Даву против центра нашей позиции – на Молоховские ворота Смоленской крепости. Дивизии Морана, Гюденя и Фриана, неподверженные фланговому огню наших батарей, стоявших на правом берегу Днепра овладели Мстиславльским и Рославльским предместьями. Отсюда в город отступили наши войска под командованием Капцевича и Коновницина. При отступлении был убит в стрелковой цепи генерал-майор Балла.
Смоленская крепость представляла для Наполеона почти непреодолимую преграду, однако и наши войска не могли свободно действовать, так как стены не были приспособлены ни к расположению на них достаточного количества пехоты, ни артиллерии.
Наполеон приказал генералу Сорбье подвести к стенам Смоленска все орудия, участвовавшие в сражении, а также 36 батарейных орудий гвардейской артиллерии из резерва. Всего напротив стен Смоленска было выставлено более 150 орудий. Однако их огонь по стенам не дал никакого результата – ни одной большой бреши так и не было пробито. Тем не менее обстрел города вызвал большие потери среди наших войск. Снаряды попадали в зубцы стен, поражая осколками камней солдат, в наши колонны, стоявшие на улицах и площадях города. От обстрела начались пожары в в самом городе. Большое количество убитых и раненных было среди жителей Смоленска, не желавших уходить до последнего и надеявшихся на защиту русских армий.
Натиск французов заставил Дохтурова послать к Барклаю де Толли с просьбой о помощи. Барклай ответил: “Передайте Дмитрию Сергеевичу, что от его мужества зависит сохранение всей армии”, и направил ему в подкрепление 4-ю дивизию принца Евгения Вюртембергского и лейб-гвардии Егерский полк.
Как только принц Евгений со своей дивизией миновал мост, сразу встретил большую толпу раненных – сотни человек с разрубленными лицами, оторванными руками и ногами, тяжелыми рваными ранениями наполняли улицы. Ядра и гранаты попадали в толпы раненных, убивая и окончательно их калеча. В городе началась паника. В смятении его жители старались укрыться от обстрела кто бегством за Днепр, кто в церквях. Были и те, кто присоединился к защитникам Смоленска.
В пять часов пополудни Наполеон приказал маршалу Даву штурмовать город. Французы пошли на приступ и чуть не овладели Малаховскими воротами. В это время на помощь к Дохтурову подоспел с 4-й дивизией принц Евгений Вюртембергский. Тобольский и Волынский полки он направил к Раченке, где они должны были вместе с гвардейскими егерями, стоявшими в резерве левого крыла и с войсками 12-й и 27-й дивизии сдерживать наступление Понятовского. Сам принц Евгений с 4-м егерским полком и генерал Коновницын с частью своей дивизии открыли Молоховские ворота и пошли в штыковую контратаку.
Они отбросили от ворот войска Даву. По самим Молоховским воротам продолжалась ожесточенная ружейная и артиллерийская пальба. Прислуга и лошади четырех, стоявших здесь орудий, была полностью выбита и сменялась несколько раз.
Немногие из находившихся с Коновницыным остались в живых. Сам он был ранен пулей в руку, не уходил с поля боя и даже не давал себя перевязать до окончания сражения. Принц Евгений Вюртембергский с егерями снова пошел через Молоховские ворота в контратаку. Первые ряды сразу же погибли от густого огня неприятельской цепи, но это их не остановило. Первый батальон, под командованием майора Гейдекена снова отбил неприятеля от ворот. Одновременно русские войска успешно отбили атаки поляков на Раченское предместье.
В 7 часов вечера французы снова пошли на штурм сразу по всему фронту, однако были отбиты. На правом нашем крыле они заняли Красненское предместье, но и оттуда были выбиты 30-м и 48-м егерскими полками дивизии Олсуфьева, присланными в помощь Лихачеву.
Наполеон, убедившись в невозможности взять город приступом, ограничился сильным артиллерийским обстрелом. Навесной огонь из гаубиц усилил разрушения и пожары в Смоленске. В девять часов вечера канонада смолкла повсеместно. Наши войска расположились за крепостной стеной, выслав стрелковые цепи для прикрытия в предместья. К этому времени Смоленск горел почти полностью. При полном безветрии пламя от пожаров поднималось высоким столбом, над которым клубились огромные тучи дыма, представлявише собой, по выражению Наполеона, подобие извержению Везувия.
Смоленск был почти полностью уничтожен пожарами. Из 2250 жилых домов уцелело лишь 350. В сумерках из города была вывезена с войсками икона Смоленской Божьей Матери Одигитрии (“Путеводительницы”), которая вплоть до ноября 1812 года находилась с русской армией.
Барклай де Толли, не имея больше возможности (и необходимости) удерживать развалины Смоленска, приказал Дохтурову взорвать пороховые склады и покинуть город. Поздно вечером 17 августа начался вывод наших войск из пылающего Смоленска.
Одновременно с началом вывода войск из Смоленска, в полночь с 17 на 18 августа, войска 1-й Западной армии, расположенные непосредственно за Смоленском, отошли на позицию у Пореченской дороги, левым флангом к селу Крахоткину.
Наполеон, не зная, что русские войска начали покидать город, готовился на следующий день продолжить сражение. Для главного штурма была назначена дивизия Фриана корпуса Даву.
Ожесточение, с которым 17 августа сражались наши войска произвело серьезное впечатление на противника. Массовые случаи героизма проявлялись многократно, когда раненные не уходили с поля боя и падали от потери крови, в штыковых контратаках против плотного ружейного и артиллерийского огня, в стойкости русских канониров, которые в ходе сражения понесли тяжелейшие потери.
Наполеон был вынужден бросить против корпуса Дохтурова значительную часть своих войск. Со стороны неприятеля особенной отвагой отличились поляки Понятовского, они же понесли и самые тяжелые потери.
Потери с обоих сторон были очень велики, но данные о них значительно расходятся в разных источниках. Так Сегюр, Ларрей, Тьер считают потери Наполеона от 6 до 7 тысяч человек; Шамбре в 12 тысяч; принц Евгений Вюртембергский от 10 до 12 тысяч; в бумагах, отбитых у неприятеля – более 14 тысяч. С нашей стороны, в донесении императору Александру Первому, Барклай-де-Толли показал число убитых и раненных в 4 тысячи человек (в числе первых указаны генералы Скалон и Балла. Бутурлин оценивал наши потери в 6 тысяч человек.
Некоторые эпизоды Смоленского сражения 17 августа по выпискам из наградных списков.
Смоленского пехотного полка майор Шенгелидзев – «при вступлении в сражение находился с третьим баталионом и при занятии селения Чернушек был всегда впереди, подавая храбростию своею пример всем подчиненным, где и ранен пулею в руку».
Майор Мацкевич – «при сильных неприятельских колонн нападениях ободрял подчиненных, неоднократно бросаясь в штыки, опрокидывая неприятеля, вытеснил его из селения Чернушек и везде храбро оного поражал, напоследок ранен пулею».
Капитаны Скобеев 1-й, Шетерников 1-й, Косташ – «будучи всегда впереди, поощряя подчиненных своих неустрашимою храбростью, бросались против неприятеля в штыки и, при вытеснении оного из селения Чернушек, ранены капитаны Скобеев 1-й и Шетерников 1-й».
Штабс-капитан Колмаков 2-й – «бывши всегда впереди, подавал пример личною храбростию своим подчиненным и после раненого майора Шенгелидзева и убитого штабс-капитана Теремецкого командовал третьим баталионом, с которым поражал в деревне Чернушках неоднократным нападением неприятеля».
Прапорщик Макалинский 3-й – «во время сражения был командирован с стрелковым взводом занять лесок для прикрытия левого фланга, где неоднократно поражал на него нападающего неприятеля».
Штабс-капитан Сафронов 2-й, поручики Черняк и Шетерников 2-й – «будучи всегда впереди, поощряя подчиненных своих неустрашимою храбростию, бросались против неприятеля в штыки и при вытеснении оного из селения Чернушек мужественно отличались».
1-й батальон лейб-гвардии Егерского полка под командой капитана Богаевского полковником Бистромом «был поставлен в форштадте, дабы не допустить неприятеля перейти мост, который он форсировал, и, несмотря на ужасные картечные выстрелы, стоял твердо и тем заставил неприятеля отретироваться».
2-й батальон лейб-гвардии Егерского полка под командой полковника Рихтера 2-го полковником Бистромом «был употреблен для прикрытия батареи, в городских воротах поставленной, и, невзирая на ужасные картечные выстрелы, соблюл совершенное хладнокровие во всем строю».
3-й батальон лейб-гвардии Егерского полка под командой полковника Макарова полковником Бистромом «оставлен был для прикрытия батареи, по ту сторону реки находящейся, где, упорно отстояв все время канонады неприятельской, направленной на батарею, им защищаемую, показал тем, что русских не может поколебать жестокость французских выстрелов».
В боевом дневнике лейб-гвардии Егерского полка за 1812 год имеется следующая запись, дополняющая собой вышеприведенные выписки.
…«5 августа 1812 года в жестоком сражении при городе Смоленске поручено было полковнику Бистрому с полком, подкрепленным двумя баталионами 33-го егерского полка и четырьмя конно-казачьими орудиями, защищение Днепровского моста, весьма важного для войск, оборонявших город Смоленск, на который вся почти французская армия учинила нападение. Невзирая на стремительное нападение польских войск, егерский отряд опрокинул неприятеля, произвел между ним великое поражение штыками, убил предводителя колонны генерала Грабовского и сохранил мост как от повторяемых неприятелем покушений к овладению оным, так и от истребления бросаемыми на оный французскою артиллериею брандскугелями».
Таврического гренадерского полка майор Соколов – «с вверенным ему третьим баталионом командирован был в форштадт города Смоленска для удерживания неприятеля, намеревавшегося переправиться в город чрез реку Днепр, где, рассыпав стрелков, неоднократно обращал его в бегство и стремление неприятеля совершенно удержал». Капитан Осначев – «с вверенною ему ротою рассыпан был по берегу Днепра, где благоразумным распоряжением и мужественною храбростию удерживал стремление неприятеля, намеревавшегося пробраться в форштадт».
Лейб-гвардии Казачьего полка командир генерал-майор граф Орлов- Денисов – «5 августа находился у прикрытия батареи, на левом фланге оной».
Корнет Степан Николаев – «5 августа при Смоленске, во время сильной блокады его неприятелем, был послан с частию лейб-казаков вверх по реке Днепру для открытия неприятельской переправы и, встретив оного в значащем довольно числе кавалерии, переправившегося уже на нашу сторону, не токмо препятствовал многими на оного атаками и перестрелкою дальнейшей переправе, но и встретившихся удерживал до тех пор, покуда пришел туда Изюмский гусарский полк».
6-го егерского полка командир полковник Глебов 1-й – «во все время сражения при всех случаях действовал с благоразумием и с отличным мужеством и храбростию, удерживая дистанцию, вверенным ему полком занимаемую, до самого позднего времени и распоряжая во всех местах с отменным присутствием духа; опрокидывал неоднократно сильные неприятельские колонны, при чем убит дивизионный генерал Грабовский, взяты в плен майор 1, офицеров 10, нижних чинов до 300 человек».
Майор Петровский 2-й – «во все время сражения командовал баталионом, выдерживал большие наступления превосходных неприятельских сил, опрокидывал с баталионом неоднократно неприятельские колонны и удержал место; наконец, когда на левом фланге близ Никольских ворот наступившим неприятелем отбито и увезено было наше одно батарейное орудие, то он был командирован полковым командиром с баталионом, с которым опрокинул неприятельские колонны, выдержал сильный огонь и потом, ударив в штыки, отбил взятое орудие, которое доставил к месту; в сем случае ранен в левую руку навылет пулею и, по перевязке раны, продолжал командовать баталионом до окончания сражения до 11 часов ночи».
Капитан Бергер – «командовал ротою с отменным успехом и наконец, когда баталионный командир был убит, то с баталионом действовал против неприятеля с отличным мужеством и неоднократно опрокидывал в штыки неприятельские колонны».
Аудитор 12-го класса Лавровский – «был употребляем за адъютанта в сильном огне и в самые опаснейшие места посылан был с приказаниями, которые отдавал исправно».
Фельдфебель Журавский – «находился при роте и ободрял людей, также с отличным мужеством действовал с егерями в самых важных местах».
Находившийся при 6-м егерском полку с четырьмя орудиями конной № 5 роты 2-й резервной артиллерийской бригады поручик Дублянский – «неустрашимо и храбро действуя, подбил у неприятеля орудия и взорвал зарядный ящик, потом с успехом отражал картечными выстрелами приближавшиеся к городу неприятельские колонны».
В дополнение, отчасти и в разъяснение, общеизвестных сведений о защите нами города Смоленска 5(17) августа 1812 года, приводятся еще и нижеследующие выписки из наградных списков.
«При отпоре от города Смоленска неприятеля, влево от Малаховских ворот, на реданте, 3-й резервной артиллерийской бригады батарейной № 31 роты подполковник Апушкин и подпоручик Остермейер находились с тремя орудиями и хорошо направляемыми выстрелами весьма содействовали к поражению неприятеля».
21-го егерского полка (шеф полковник Платцов) поручик Варнин – «приняв после убитого капитана Варнина роту, с неустрашимою храбростию и мужеством истреблял неприятеля пулями и штыками, где и ранен в левую руку».
Штабс-капитан Котлубай – «быв послан на подкрепление вышесказанной роте, стремительно напал на усилившегося неприятеля, где и ранен в левую руку».
Штабс-капитан Мичульский – «быв отряжен с гренадерским взводом к пресечению намерения неприятеля занять улицу, ведущую к воротам, исполнил то, с успехом и отличною храбростию управляя порученною частию».
Юнкер Хонокевич – «был отряжен с 15 человеками стрелков к кирпичным заводам для отражения от них неприятельских фланкеров, с превосходною силою покушавшихся занять оные, что исполнил с отличною храбростию, обратя оных в бегство».
Симбирского пехотного полка шеф полковник Лошкарев – «отменною храбростию и благоразумною деятельностью со рвением показывал знаки своего мужества при защищении Никольских ворот, где своими распоряжениями и примерною неустрашимостью заградил вход в оные неприятелю, отражая его ежечасно; а до того неоднократно вытеснял из улиц форштадта штыками, по приказанию генерал-майора Неверовского, неприятеля».
Полковой командир подполковник Рындин – «с баталионом в улице Смоленского форштадта удерживал стремление многочисленного неприятеля, потом с двумя орудиями и тремя ротами посланный генерал-майором Неверовским вытеснить неприятеля, который стремился к стенам города, отразил оного с отличным мужеством и когда уже неприятель чрез перекрестные улицы из домов и садов кинулся на орудия и хотел оные отбить, тогда он, бросившись на него храбро, его опрокинул».
Майор Карпов 2-й – «находился с баталионом на особом посту у прикрытия четырех орудий, когда неприятель, сближаясь большими колоннами, угрожал нападением на его позицию, тогда генерал- майор князь Шаховской послал его с баталионом в стрелки, он мужественно долгое время удерживал неприятельские колонны, потом, принужденный отступить, собрал и построил стрелков впереди своей батареи и держался противу стремления неприятеля до тех пор, пока батарея была свезена».
Майор Ушков 4-й – «несмотря на рану, полученную им в Краснинском деле, содействовал майору Карпову во всех его делах, кидаясь со стрелками в опаснейшие места, показал опыт примерной храбрости и был вновь тяжело ранен».
Виленского пехотного полка майор Безобразов – «будучи поставлен с двумя ротами у закрытого пути в городе Смоленске, что у Никольских ворот, с деятельностию и храбро отражал неприятеля, нанося ему большой вред, а потом в самых воротах был ранен в руку от разорвавшейся бомбы».
Подпоручик Ярославов – «вел себя с отличною храбростию и имел добровольную охоту находиться с стрелками всегда впереди, с мужеством подавая пример своим подчиненным, сверх того был употреблен на зажигание форштадта и, несмотря ни на какую опасность, с мужественным успехом исполнил возложенную на него должность».
Тобольского пехотного полка шеф полковник Шрейдер – «с своим полком в Смоленске 5 августа атаковал неприятеля, ударив в штыки на колонны, занявшие уже форштадт с намерением по берегу взойти в самый город и овладеть переправою обоих мостов, и отбросил неприятеля из форштадта до горы к самым неприятельским батареям, при чем полком взято до 300 французов в плен, в том числе 1 генерал, 2 штаб- и 4 обер-офицера, удержал место сражения до полночи и до того времени, когда последовало повеление об отступлении; полковнику Шрейдеру во всем содействовали того же полка командиры: 1-го баталиона – майор барон Вольф, 3-го баталиона – майор Рейбниц».
Волынского пехотного полка майор Багговут – «откомандирован был с первым баталионом чрез Свирской форштадт для занятия за оным находящейся горы, дойдя до форштадта, нашел уже неприятеля в превосходных силах в улицах и во всех домах и садах засевшего, но разумным распоряжением и храбростию своею умел его вытеснить и занять назначенное ему место; неприятель же, подкрепясь кавалерией, вновь сильно на него бросился, дабы занять форштадт и тем ворваться в город, но майор Багговут, неустрашимостию своею ободрив своих подчиненных, ружейным огнем и штыками опять его опрокинул».
Майор Эреовский – «послан был в Раченский форштадт вперед с двумя ротами навстречу идущей неприятельской колонне, на которую бросился стремительно на штыках и оную опрокинул и выгнал из форштадта».
Волынского пехотного полка поручики Рачинский, князь Энгалычев, подпоручик Полонский – «посланы были вперед с охотниками-стрелками для очищения форштадта от засевшего там в домах и садах неприятеля, что исполнили с успешностию и тем доставили баталиону свободный путь к назначенному месту и во все время сражения храбростию и неустрашимостию своею служили всем чинам примером».
4-го егерского полка майор Гейдекен – «проходя с баталионом покрытый путь, где от сильного неприятельского огня баталион начинал два раза ретироваться, сей достойный майор со шпагою в руках пошел вперед первый, чем ободрив нижних чинов, понудил их следовать за собою и занять назначенные места, где держался целый день, как должно примерному офицеру, отражал упорно до самого вечера неприятельские наступления и, вызвавшись в охотники с двумя офицерами, с позволения генерала от инфантерии Дохтурова, взял несколько рядовых и бросился в форштадт, занимаемый неприятелем, которого оттуда выгнал, огнем истребил оный».
Капитан Липский – «во все время сражения в Смоленске находясь с ротою на стенах с левой стороны Малаховских ворот, оказал примерную храбрость и, ободряя нижних чинов не только своей роты, но и прочих, давал всем им направление выстрелов, наконец вытеснил ими неприятеля, засевшего в домах, и во всех случаях поступал храбро и неустрашимо».
Штабс-капитан Ганичев – «находился у прикрытия батареи у Малаховских ворот и, несмотря на жесточайший огонь, против батареи сей производимый, держался там до конца дела, оказал примерную неустрашимость и, производя сам время от времени ружейные выстрелы против неприятеля, служил примером для нижних чинов и засевший в форштадте неприятель был опрокидываем неоднократно».
Прапорщик Саренков – «примерною храбростию и неустрашимостию своею служил примером для нижних чинов, был посылаем в опаснейшие места и все исполнял весьма успешно и, со стрелками вытесня неприятеля из форштадта, зажег оный».
34-го егерского полка майор Василенко – «отличным своим мужеством и храбростию подавал пример нижним чинам и, возбуждая их к неустрашимости, был во все время на гласисе и тем много содействовал к отраженно неприятеля от Малаховских ворот».
Капитан Дергун 1-й и штабс-капитан Корсак – «при защите Малаховских ворот были во все время на гласисе, храбростию своею и мужеством возбуждали людей к неустрашимости, направляли их выстрелы на поражение неприятеля и тем способствовали к отраженно его».
Состоявшие при генерал-майоре Неверовском адъютантами майор 49-го егерского полка Петровский-Муравский, штабс-капитан лейб-гвардии Измайловского полка Унгебауер, штабс-капитан Павловского гренадерского полка Гавриленков – «по вступлении войск в город Смоленск заметил генерал-майор Неверовский пролом в стене, тогда они, по приказанию генерал-майора Неверовского, завалили его в то время, когда уже неприятель приближался к оному».
49-го егерского полка шеф полковник Кологривов – «с отменною храбростию долго удерживал натиск неприятельских стрелков, и по вступлении в город поспешно расставил людей по стенам и тем остановил неприятельское стремление».
Флигель-адъютант полковник Воейков – «в сражении 5 августа при городе Смоленске командовал егерскою бригадою 27-й пехотной дивизии и благоразумными своими распоряжениями долго удерживал сильно наступавшего неприятеля к Малаховским воротам».
Флигель-адъютант полковник Ставицкий – «со вверенною ему бригадою занимал дорогу, идущую чрез форштадт в город Смоленск, и от оной влево по валу, где при благоразумном распоряжении защищал оные храбро и неустрашимо, при двукратном нападении на неприятеля со штыками обратил оного в бегство».
«В сражении под городом Смоленском 5-го числа августа генерал-майоры Неверовский и Оленин, командуя вверенными им войсками, отличным благоразумием, искусными распоряжением и мужеством споспешествовали войскам 1-й армии к отбитию штурма неприятельского от стен Смоленских и его поражению».
Части 1-й и 2-й Западных армий, участвовавшие в Смоленском сражении и находившиеся на правом берегу Днепра.
6-й пехотный корпус Дохтурова:
7-я пехотная дивизия (генерал- лейтенанта Капцевича) – Московский, Псковский, Либавский, Софийский пехотные, 11-й и 36-й егерские полки, 7-я артиллерийская бригада – батарейная № 7, легкие № 12 и № 13 роты; 24-я пехотная дивизия (генерал-майора Лихачева) – Уфимский, Ширванский, Бутырский, Томский пехотные, 19-й и 40-й егерские полки, 24-я артиллерийская бригада – батарейная № 24 (подполковника Веселицкого 2-го), легкие № 45 и № 46 роты.
3-я пехотная дивизия генерал-лейтенанта Коновницына (3-го пехотного корпуса генерал-лейтенанта Тучкова 1-го) – Муромский, Ревельский, Черниговский, Селенгинский пехотные, 20-й и 21-й егерские полки, 3-я артиллерийская бригада – батарейная № 1 (полковника Глухова), легкие № 5 и № 6 роты. 4-я пехотная дивизия генерал-майора принца Евгения Вюртембергского (2-го пехотного корпуса генерал-лейтенанта Багговута) – Тобольский, Волынский, Кременчугский, Минский пехотные, 4-й и 34-й егерские полки, 4-я артиллерийская бригада – батарейная № 4, легкие № 7 и № 8 роты.
27-я пехотная дивизия (генерал-майора Неверовского) – Виленский, Симбирский, Одесский, Тарнопольский пехотные, 49-й и 50-й егерские полки.
Егерская бригада 17-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Олсуфьева (2-го пехотного корпуса генерал-лейтенанта Багговута) – 30-й и 48-й егерские полки.
Отдельный отряд полковника Бистрома (командира лейб-гвардии Егерского полка) – лейб-гвардии Егерский, 33-й егерский (11-й пехотной дивизии 4-го пехотного корпуса) полки, 3-й батальон Таврического гренадерского полка, батарейная № 30 рота (подполковника Нилуса) 2-й резервной артиллерийской бригады, 4 орудия конной № 1 роты Донской артиллерии (войскового старшины Петра Тацына).
Отдельный отряд полковника Глебова 1-го (командира 6-го егерского полка) – 6-й егерский полк, 4 орудия конной № 5 роты 2-й резервной артиллерийской бригады (командовал ими поручик Дублянский), 2 орудия конной № 1 роты Донской артиллерии (войскового старшины Петра Тацына), командовал ими хорунжий Романцев.
Отдельный казачий отряд генерал-майора Карпова 2-го – Симферопольский конно-татарский полк (командир подполковник князь Кирилл Балатуков 1-й), Донские казачьи полки полковника Быхалова 1-го (Андрея), войскового старшины Грекова 21-го (Ивана), генерал-майора Карпова 2-го (Акима), войскового старшины Коммиссарова 1-го (Димитрия).
Отдельный кавалерийский отряд генерал-майора Скалона – Иркутский, Оренбургский, Сибирский драгунские полки.
Отдельный кавалерийский отряд генерал-майора графа Сиверса 1-го – Новороссийский драгунский и Литовский уланский полки.
Отдельный кавалерийский отряд генерал-майора графа Орлова-Денисова – лейб-гвардии Казачий, Изюмский гусарский полки, гвардейская Черноморская сотня.
Смоленский пехотный полк (12-й пехотной дивизии 7-го пехотного корпуса). Батарейная № 31 рота (подполковника Апушкина) 3-й резервной артиллерийской бригады.
События этого дня Отечественной войны 1812 года. Сражение под Полоцком.
События дня минувшего 16 (4) августа 1812 года. Первый день Смоленского Сражения.
Источники:
1. Генерал-майор М. Богданович “История Отечественной войны 1812 года по достоверным источникам”, Санкт-Петербург, 1859 год. Том 1.
2. Боевой календарь-ежедневник Отечественной войны 1812 года. Часть 1. Составитель Н.П. Поликарпов. Москва. 1913 год.
Материал подготовил обозреватель Александр Лир.
{loadposition zakladki}
{loadposition yandex}
{loadposition diradv1}